Интересны и разнообразны обычаи и обряды на праздник Ивана Купала (Иван Купатель, Иванов день). Первое купание в новом календарном году происходило в этот день. «Было поверье, оно и счас есть, только никто не слухает. Купаться можно от Иванова дня до Ильина, а пошто – не знаю, так старые люди говорили», – поясняет Т. Фомченко, жившая в д. Крутихе. В деревнях соблюдался запрет на работу. «Никто не прял, не ткал, не мыл, не стирал. Выходили бабы за ворота и сидели на лавках»,- говорила А.Н. Клинцова – жительница д. Крутихи. В купальскую ночь молодёжь, как правило, «творили чудеса»: растаскивали дрова, волочили на проезжую часть улицы телеги, снимали с петель ворота.
У переселенческих народов слабо сохранялись обряды, связанные с водяными и русалками, а у сибиряков – чалдон поверья, связанные с нечистой силой были актуальны. Практически во всех деревнях района сохранился давний обычай купальских обливаний. «Считали, раз Купала – надо обливаться, и никто не обижался. Для чего обливались? Всё дождь раньше ворожили», – вспоминала Клинцова П. из Кыштовки.
У орловских переселенцев (д. Орловка) наряду с традицией купальских обливаний были широко распространены поверья в существование цветка-папоротника , будто он обладал мощными целительными свойствами. Старожилы д. Макаровки до сих пор вспоминают, что ходили ночью «папорть» смотреть наши бабушки, только так никто и не видел. Селяне соблюдали обычай накануне Ивана Купала париться в бане вениками. В деревнях Крутихе, Колбасе и других, где проживало белорусское население, парение в бане имело особый смысл: «Для всякого случая, что б здоровье было крепше», – говорила А.Н. Клинцова.
У белорусов было принято приглашать на праздник Ивана Купалы гостей, готовить столы с выпивкой и закуской. Готовилось много «стряпни»: печенье, пряники, крендели, Ватрушки, а также заимствованные у старожилов-сибиряков шаньги. Белорусы привезли в Сибирь обычай глядеть на солнце на рассвете Иванова дня.
Люди специально вставали на рассвете, а молодёжь даже могла не ложиться спать, сидели на берегу реки. «Бывало, что ноченьку не спали, стерегли солнце. И правда, оно как-то разойдётся, широким станет, потом опять малым, потом снова широким, – любо посмотреть» – вспоминала П. Клинцова из Кыштовки.
Всю русальскую неделю перед Купалой деревня готовилась к празднику. Ночь на Ивана Купала – праздник лета, когда плетут венки и пускают их по реке, гадают и прыгают через костер. Пустив венок по течению реки, наблюдают, как он себя поведет. Тонущий венок был плохим предзнаменованием: “Венок утонул – милый обманул”. Если венок расплетался, вытягивался в цепочку или распадался на отдельные цветы – значит, не суждено девушке выйти в этом году замуж. Если его прибивало к берегу – в ближайшее время свадьбы не жди. Чем дальше и дольше плывет венок, тем быстрее девушка выйдет замуж.
Из обрядов на Ивана Купалу сохранился практически один – обливание водой. Вряд ли здесь присутствует вера в сохранение будущего урожая и оберёг от засухи. И совсем не понятно сохранение в отдельных случаях обычая «караулить ведьму», когда разгул
молодёжи доходит до хулиганских действий, связанных с порчей имущества и уничтожением будущего урожая. Зачастую взрослое население в целях предотвращения подобных бесчинств выходят на охрану собственных усадеб.
В д. Николаевке, где проживает эстонское население, Иван купала – престольный праздник. В далёком 1990-м пришлось в полной мере ощутить, как трепетно они хранят народные традиции и обряды. Деревня всегда была красивой, широкой, население гостеприимным. Мы приехали, когда к празднику уже всё было готово. На большой поляне стояли высокие качели, украшенные цветами. Женщины в ярких национальных костюмах пели народные песни и танцевали. В сельском клубе накрыли огромный стол, уставленный национальными блюдами и красивой выпечкой. За столами сидели и взрослые, и дети, и многочисленные гости. А вечером в стороне от деревни запылал огромный костёр. Казалось, что искры долетают до самого чёрного неба. И так всё было празднично, загадочно, красиво… Теперь уже такого нет. Многие уехали из деревни, остались пожилые люди, у которых остались одни воспоминания.
Автор текста: историк-краевед Прасковья Савинова.